«Что такое одышка?»
— Что такое одышка? Встаньте прямо сейчас и сделайте 10 отжиманий, или пробегите лёгким бегом 100 метров, или быстро поднимитесь по лестнице на 4-5 этаж. Сейчас вы ощущаете лёгкую одышку.
Теперь пробегите с максимальной для вас скоростью 300 метров или поднимитесь бегом на 9 этаж. Теперь у вас тяжёлая одышка. Как ощущения? Вот так дышит больной, попадая в отделение ковидной реанимации. Происходит это из-за того, что на фоне коронавирусной инфекции поражаются лёгкие. Лёгочная ткань отекает, а сосуды, проходящие в лёгких, забиваются мелкими тромбами. В результате этого человек дышит, но кислород не попадает в его организм через пораженные лёгкие, то есть пациент начинает задыхаться.
И вот, задыхаясь, человек попадает на кровать в реанимации. Первое, что делают врачи, — переворачивают пациента на живот и надевают ему обычную кислородную маску. Не вдаваясь в подробности анатомии и физиологии, скажу, что в положении «лёжа на животе» кровоснабжение и вентиляция лёгких улучшаются, в результате чего сатурация (концентрация кислорода в крови) может повышаться, то есть человеку становится легче дышать. Но не всегда, не всем и не надолго.
Нет ни одного пациента, перед которым я был бы виноват
– А вы пациентов забываете?
– Да. Ячейки памяти просто переполняются. Сначала ты помнишь каждого. Когда число пациентов переваливает за тысячи, а стаж за десять лет, начинаешь путаться… Через наше отделение в год проходит около трех тысяч пациентов, запомнить всех нереально.
– А есть какие-то пациенты, которые не отпускают?
– Если они не отпускают, значит, внутри есть либо чувство вины по этому поводу, либо не пережито сожаление утраты. И если вы умираете с каждым больным, очень быстро, извините, закончитесь.
Да, у меня несомненно есть сожаления, что где-то мы могли сделать лучше, но нет ни одного пациента, про которого бы я сказал, что в чем-то виноват перед ним. Я мог сожалеть, что что-то пошло не так. Например, в этом году мой хороший знакомый (тоже врач) привел в наш Центр своего друга, который погиб в операционной.
Семья хорошая, очень славные люди. И вдруг… Нашей вины в этом никакой не было, хирургической тоже. Как говорила одна моя знакомая, так сложились обстоятельства. Это реальное объяснение этой фатальной ситуации. Больной погиб.
– Невозможно представить, как вы потом другу в глаза смотрели…
– С трудом… А как? Это наша жизнь. Я ему рассказал все как было. А что вы можете в этой ситуации сказать? Понимаете, как только вы берете в руку иглу и подходите к человеку, вы должны четко осознавать, что могут быть осложнения. У нас иглы 10 см длиной. Представляете, как далеко ее можно воткнуть? Когда вы эту иголку берете и колете ей человека, то должны понимать, сможете ли вы пережить этот стресс или это совсем не ваше. Ответственность… Весь внутренний конфликт в этом.
И не каждому дано переживать такой стресс и не каждому надо. Есть же несчастные люди, которые эффективно работают в нашей специальности, но для них эта работа очень травматична. Анестезиолог – это определенный тип характера.
Как объяснить близким, что происходит?
В обществе до сих пор сохраняется негативное отношение к расстройствам психики, поэтому человеку с психиатрическим диагнозом сложно рассказать об этом даже близким людям. При этом, поддержка семьи и друзей играет очень важную роль в психологическом благополучии и дает силы справляться стрессовыми ситуациями.
Рассказывая об особенностях и симптомах БАР, вы всегда сможете воспользоваться описанием его симптомов, приведенных в начале этой статьи.
Почему важно информировать близких о своем состоянии:
- Родные и друзья смогут заметить опасные изменения в поведении, предшествующие эпизодам, и посоветовать сходить на внеплановый прием к врачу. У врача будет возможность вовремя скорректировать фармакотерапию, что позволит сократить длительность и интенсивность эпизода.
- Близкие не будут принимать поведение во время эпизода на свой счет и будут легче переносить вспыльчивость, обидчивость, агрессию. Снизится количество конфликтов и дополнительного стресса для вас. Если вы расскажете значимым людям о диагнозе, это поможет сделать общение с ними более экологичным, позитивным, менее травматичным.
Если вы не хотите в подробностях объяснять свое состояние, по крайней мере, не изолируйте себя от близких людей. Не создавайте для себя нового стресса в виде конфликтов и разрыва отношений с родными и друзьями. Можно просто сократить количество общения. Если во время эпизода вы будете меньше или реже общаться с близкими, это не обязательно вызовет подозрения. У всех бывают периоды высокой загруженности и занятости. И только вам решать — рассказывать кому-то о своем диагнозе или нет.
Поддержку можно найти в психотерапевтических группах и группах поддержки для пациентов с биполярным аффективным расстройством. Это специальные группы с определенными правилами, в которых вы можете познакомиться с людьми с таким же диагнозом, обсуждать волнующие вас вопросы о БАР, получить понимание и поддержку.
В чем причины биполярного расстройства психики?
К сожалению, наука не может ответить, почему возникает БАР. Известно только, что в этом участвует много взаимодействующих друг с другом факторов.
Сейчас возникновение и развитие болезни рассматривают через биопсихосоциальную модель (БПСМ). Согласно этой модели, на развитие заболевания влияют три фактора — биологический, психологический и социальный.
Биологический фактор включает в себя генетику, физиологические и биохимические особенности организма.
К психологическим факторам развития биполярного расстройства относятся количество и интенсивность стрессовых переживаний, копинг-стратегии, особенности характера, эмоциональной сферы, мышления.
Социальные факторы — культурно-политическая обстановка, экономическое положение, микросоциальная среда (семья, друзья, профессиональная среда, знакомые).
Возникновение и развитие БАР обусловлено не одним из этих факторов, а является следствием их взаимодействия.
Вопросы типа «Почему я?», «Из-за чего возникает БАР?», на которые невозможно получить ответ, называются руминациями. Мыслительные цепочки, которые возникают при обдумывании таких вопросов не приводят к ответу, а приводят к снижению настроения, повышению тревоги и чувству безысходности. Переключиться или абстрагироваться от таких мыслей помогут психотерапевтические техники и общение с близкими людьми.
Куда обратиться за консультацией и помощью?
Есть разные варианты получения психиатрической и психотерапевтической помощи.
Государственные психиатрические больницы и психоневрологические диспансеры по месту проживания.
Кризисная линия доверия — можно позвонить при суицидальных мыслях. Телефон: 8 (800)100-49-94.
Частные клиники, лицензированные на оказание медицинской помощи. Подлинность лицензии всегда можно и нужно проверить на сайте лицензирующего органа. Не забывайте проверять подлинность образования специалистов, к которым вы обращайтесь.
Ни один вариант не может на сто процентов гарантировать лучшую психиатрическую помощь. При сомнениях и дискомфорте всегда можно сменить врача, выслушать несколько мнений и попробовать разные варианты лечения. Хороший специалист всегда сможет рассказать про диагноз и курс лечения, подкрепит свои слова данными современных исследований. Выбор остается за вами.
Запомнить про биполярное расстройство
Биполярное расстройство личности — это хроническое психическое заболевание, которое нужно лечить. При лечении и соблюдении профилактических мер, оно не приводит к госпитализации и позволяет сохранить высокое качество жизни.
Вы можете улучшить свое самочувствие, если будете следовать рекомендациям:
- Наблюдаться у психиатра и принимать лекарства;
- Не бросать и самостоятельно не менять комбинации и дозировки препаратов;
- Отслеживать изменения в своем состоянии. Например, с помощью рабочей тетради (Centre for Clinical Interventions), карты самостоятельной регистрации колебаний настроения и листа самоотчета;
- Пройти курс психотерапии для формирования хороших навыков и стратегий преодоления стресса;
- Продолжать работать и учиться по мере возможности;
- Поддерживать хорошие взаимоотношения с семьей и друзьями, не изолировать себя. Предупредить близких о своей болезни – БАР;
- Вести здоровый образ жизни.
Заботьтесь о своем здоровье и живите в гармонии собой.
Анестезиолог своими руками создает критические состояния
– Борис Альбертович, вы смотрели фильм “Аритмия”? Если да, то близок ли вам его герой – врач скорой помощи?
– Честно скажу, я не смотрю фильмы о жизни медиков. Наша работа так насыщена реальными человеческими страданиями и чувствами, что я не нуждаюсь в дополнительных впечатлениях такого рода. Я чувствую фальшь, мне это неприятно и неинтересно. В нашей специальности хватает острых ощущений, дополнительный драйв в виде переживаний не требуется.
– Дело в том, что есть фильмы, в которых герои после анестезии просыпаются с какими-то осложнениями, например, потерей слуха. Может ли быть такое?
– Ваш вопрос находится в конце череды вопросов. Сначала нужно понять, почему у людей есть страх перед общей анестезией (наркозом)? Человеку свойственно бояться. Есть страх смерти, страх темноты и много других страхов. Страх анестезии является некой производной страха смерти, который носит очень древний, сакральный характер.
Во время общей анестезии мы как бы уходим в никуда и опасаемся, что не сможем вернуться. Поэтому многие люди анестезии боятся, не имея представления о том, что это такое и никогда до этого ее не переживая. Иногда пациенты говорят, что операция была отличной, а анестезия плохой, потому что они себя не очень хорошо чувствуют после операции. А на самом деле такое состояние, особенно после сложной операции, – это нормальное явление.
Любая анестезия – это высокорискованное инвазивное вмешательство, она требует высокой квалификации от врача, который ее проводит. Сейчас риск летального исхода во время анестезии сведен практически к нулю, если проводить ее правильно. А в художественных произведениях эксплуатируется именно тот древний страх, который имеет мало отношения к реальным последствиям общей анестезии. Да, осложнения могут быть.
– Они серьезны?
– Да, серьезны. Анестезиолог – это человек, который своими руками создает критические состояния, для того чтобы операция была возможна. Он вводит мышечные релаксанты – больной не дышит. И анестезиолог должен восполнить ту функцию, которую нарушил. В данном случае пусть изволит дышать за пациента – обеспечит ему адекватную искусственную вентиляцию легких. Если мы остановили сердце пациента, чтобы провести замену клапана, то мы должны обеспечить защиту сердечной мышцы, кровоток в головном мозге и внутренних органах.
Да, анестезия может приводить к осложнениям из-за анафилактических реакций, непереносимости пациентом каких-либо препаратов. Это не всегда можно прогнозировать заранее. Аллергическая реакция может возникнуть на любое лекарственное вещество, используемое врачами.
И есть вещи, от нас не зависящие. Все было штатно, все протоколы выполнены, а больной умер перед выпиской с уже оформленными документами… Микроскопический тромб оторвался и закупорил сосуд, который кровоснабжает синусовый узел, управляющий ритмом сердца. Мы тут при чем? Но ведь умер он после операции…
– Гарантий вообще нет?
– Нет. Поймите меня правильно. Анестезиология – это специальность, которая не живет отдельно. Это одна из областей современной клинической медицины, и принципы работы у нас общие.
Представьте, вы у хирурга спрашиваете: “А вы даете 100% гарантию, что операция будет успешной?”
«Спит и не понимает, что умирает»
— Но есть и другой сценарий: несмотря на лечение, несмотря на усилия врачей, несмотря на СРАР и ИВЛ, состояние пациента продолжает ухудшаться, поражение лёгких прогрессирует, сатурация продолжает падать, и падать, и падать. И сделать уже нельзя ничего. «Положительный» (не то слово, совсем не то, но другого подобрать не могу) момент во всем этом лишь тот, что пациент при этом находится с медикаментозном сне, не чувствует невыносимой одышки и вообще ничего не чувствует, не страдает. Он спит и не понимает, что умирает. А он умирает.
Из-за недостатка кислорода в первую очередь отмирают клетки мозга, потом отказывают другие органы, и под конец происходит остановка сердца, и «завести» его уже не удается даже во время реанимации. Человек умер, для него страдания закончились.
А для дежурного врача наступает один из самых тяжёлых (по моему мнению) моментов: он берет телефон, набирает записанный в истории номер, и…
— Здравствуйте, вам звонит врач из реанимации по поводу пациента *******, кем вы ему приходитесь? К сожалению, вынужден сообщить, что ваша мама (ваш папа, ваша бабушка, ваш дедушка, ваша сестра, ваш брат, ваш сын, ваша дочь) скончалась…
Как реагируют люди на такой звонок? Рассказывать не буду, сами догадываетесь. А врач снова надевает костюм и идёт к следующему больному, бороться за следующую жизнь, понимая, что победят в этой битве не все.
Я стараюсь услышать пациента и понять его тревоги
– Как вы общаетесь с пациентом, успокаиваете?
– Да, установление контакта с пациентом, на мой взгляд, очень важный момент в нашей работе. Одна из основных задач осмотра анестезиолога – уменьшить уровень тревоги, которая у пациента всегда есть перед операцией. Нужно успокоить пациента, создать у него доверие к врачу.
Технологически это не всегда возможно, если человек, например, оперируется экстренно. Врач-анестезиолог всегда осматривает пациента перед операцией, однако не всегда хватает времени для того, чтобы этот контакт установился. Хотя в этом прямом человеческом контакте есть минусы.
– Какие?
Это приводит к профессиональному выгоранию врачей-анестезиологов. Представьте, вы посмотрели пациента, у вас с ним сложились какие-то человеческие отношения, а потом он у вас на операции умер, или получил тяжелые осложнения. А у нас хирургия высокого риска, бывает и такое. И все же я стараюсь установить прямой контакт.
– А что говорите? С чего начинаете?
– Я стараюсь его услышать и понять его тревоги. Для начала прихожу и говорю: “Здравствуйте! Я ваш анестезиолог”. Реагируют все по-разному, стараешься найти верный тон.
Наши пациенты – очень разные, срез нашего общества, перенесенный в стрессовую ситуацию. От профессоров до водителей. Иногда спрашиваешь: “А что вас беспокоит?”. “Да в принципе, ничего не беспокоит”. “А при физической нагрузке что-нибудь болит?” “Ну да, я колесо от КАМАЗа поднял, у меня сердце прихватило”. Говорю: “Знаете, если бы я такое колесо поднял, наверное, умер бы”. Представляете какая у человека привычная физическая нагрузка?
Вообще нормальная реакция человека на предстоящую операцию – это страх. Если пациент говорит, что он совсем не боится, тут два варианта – либо он врет, либо у него есть некоторые психические отклонения. Или он просто неправильно информирован о рисках…
Вот почему я говорю, что человека надо услышать. Если вы ощущаете его тревогу, вы можете сориентироваться и как-то его успокоить. Я стараюсь передать пациенту уверенность в том, что операция закончится хорошо, что здесь нормальные люди, которые его понимают. Ведь малейшее вранье человек чувствует. Вы должны говорить правду, то, во что сами верите.
– Устанавливаете доверие?
– Мне кажется, это ключевой подход в работе хирургического стационара в целом. Для меня наиболее сложные пациенты – это те, которые глубоко в душу смотрят. “Мне нужно сына поднять, доктор. Я совсем одна… Все будет в порядке?”. Формальный осмотр гораздо проще. Проще не включаться эмоционально.
Иногда у врачей устанавливаются с пациентами какие-то внутренние связи за пределами отношений “врач-больной”. Флюиды, знаете? Искорки близких человеческих взаимоотношений, которые сохраняются надолго. Конечно, у меня тоже так бывает. Один очаровательный человек, мой бывший пациент, живет в Ереване. Когда мы с женой ездили путешествовать в Армению, с удовольствием заглянули к нему в гости.
Бывают люди, с которыми вы не созваниваетесь, но ты их просто помнишь. Одна пациентка… Это ужасная история, даже не хочу вспоминать… Она к нам попала уже после того, как ее много раз оперировали в других стационарах, и вдруг выявили еще и порок сердца. Молодая женщина с очень несчастной судьбой… Потом несколько раз писала мне благодарные письма, говорила, что молится за меня. Жива она сейчас или нет? Больше 15 лет прошло.
Вообще люди не так часто возвращаются, чтобы сказать: “Ребят, спасибо вам большое, что спасли”. Страшные события, а операция именно к таким и относится, человек старается вытеснить из памяти. Но есть и те, кто признателен долгие годы.