Торстен Энгельбрехт, доктор Стефано Скольо и Константин Деметер
В запросе на исследование, которое показывает полную изоляцию и очистку частиц, которые, как утверждается, являются SARS-CoV-2, Майкл Лауэ из одного из самых важных в мире представителей «паникдемии» COVID-19, немецкого Института Роберта Коха (RKI). ), ответил, что:
Это более чем примечательное заявление, оно признает полный пропал. Эта уступка согласуется с утверждениями, которое представлено в статье «Тесты ПЦР на COVID-19 с научной точки зрения бессмысленны», опубликованной OffGuardian 27 июня 2020 г. тесты бесполезны для диагностики вирусной инфекции.
Одним из решающих моментов в этом анализе было то, что исследования, претендующие на доказательство того, что SARS-CoV-2 является новым и потенциально смертельным вирусом, не имеют под сообй почты, и все потому, что исследования утверждают «изоляцию» так называемого SARS- CoV-2 фактически никто не проводил, то есть не очищал частицы, которые, как утверждается, являются новым вирусом.
Это подтверждается ответами ученых соответствующих исследований на наш запрос, которые показаны в таблице в нашей статье – среди них есть самая важная в мире статья об обнаружении SARS-CoV-2 (автор Zhu et al.), опубликованной в Медицинском журнале Новой Англии 20 февраля 2020 года , а теперь даже в RKI.
Между прочим, есть еще один подтверждающий ответ от авторов австралийского исследования .
«ЕСЛИ БЫ ВЫ БОЛЬШЕ НЕ ТЕСТИРОВАЛИ, КОВИД ИСЧЕЗ БЫ СРАЗУ»
Еще в мае в крупной публикации, такой, как Журнал Американской медицинской ассоциации, говорилось, что «положительный» результат ПЦР не обязательно указывает на наличие жизнеспособного вируса », в то время как недавнее исследование, опубликованное в The Lancet, говорит, что « обнаружение РНК нельзя использовать, как инфекционность его».
На этом фоне можно только согласиться с Францем Книпсом, главой ассоциации фондов медицинского страхования компаний в Германии и много лет находившимся в тесном контакте с канцлером Германии Ангелой Меркель, которая в середине января заявила, что «если вы больше не будете тестировать, ковид исчезнет».
Интересно, что даже гипер-ортодоксальный немецкий вирусный король и главный правительственный советник по карантину и другим мерам, Кристиан Дростен, противоречил самому себе относительно надежности ПЦР-тестирования. В интервью 2014 года, посвященном тестированию ПЦР на так называемый БВРС-КоВ в Саудовской Аравии, он сказал:
Звучит странно, знакомо?
И даже Ольферт Ландт критически относится к результатам теста ПЦР, говоря, что только около половины «инфицированных ковидом» заразны. Это более чем примечательно, потому что Ландт – не только один из соавторов Дростена в работе Кормана и др. – первый протокол теста ПЦР, который будет принят ВОЗ, опубликованный 23 января 2020 года в Eurosurveillance – а также генеральный директор TIB Molbiol, компании, которая производит тесты в соответствии с этим протоколом .
К сожалению, этот конфликт интересов не упоминается в Corman / Drosten et al. 22 ученых, среди которых один из авторов статьи Стефано Скольо, подверглись критике в недавнем углубленном анализе.
В целом Скольо и его коллеги обнаружили «серьезный конфликт интересов по меньшей мере четырех авторов», включая Кристиана Дростена, а также различные фундаментальные научные недостатки. Поэтому они пришли к выводу, что «у редакции Eurosurveillance нет другого выбора, кроме как отозвать публикацию».
11 января 2021 года редакция Eurosurveillance ответила на электронное письмо Торстена Энгельбрехта с просьбой прокомментировать этот анализ:
27 января Энгельбрехт снова подошел к журналу и снова спросил: «Сейчас конец января. Так что позвольте мне спросить вас еще раз: как вы прокомментируете упомянутый анализ вашей статьи Кормана / Дростена и др.? И вы собираетесь отказаться от Corman et al. paper – или что ты собираешься делать? » Двумя днями позже редакция Eurosurveillance ответила следующим образом:
Особенности паросмии при коронавирусе
Полная потеря запаха и вкуса отличительные симптомы коронавирусной
инфекции. Большинство людей с полной потерей обоняния (называемой аносмией) из-за COVID-19 обнаруживают, что
работа их органов чувств со временем приходит в норму. Однако в некоторых случаях обоняние и вкус возвращаются,
но в искаженном виде, — это и есть паросмия после перенесенного заболевания.
Почти половина пациентов с COVID-19, принявших участие в одном исследовании,
сообщили о паросмии примерно через 2,5 месяца после первоначального заражения. По мнению многих, запахи был
отвратительными, похожими на гниющую плоть. Другое международное исследование
показало, что 7% пациентов сообщили об искажении обоняния сразу после заражения COVID-19. Срок, когда пройдет
паросмия после коронавируса, длится в среднем несколько недель.
Диагностика
При подозрении на паросмию надо обратиться к лор-врачу. Врач проведет
медицинский осмотр, спросит об истории болезни, чтобы проверить наличие серьезных проблем, таких как травмы
головы и опухоли головного мозга, проведет тест для проверки, насколько корректно вы улавливаете повседневные
запахи.
Врач также попытается исключить состояние, называемое фантосмией. В отличие
от паросмии, при которой нос улавливает запахи от конкретных вещей, просто искажая их, при фантосмии
обонятельные рецепторы галлюцинируют и улавливают запахи, которых нет. Запахи могут варьироваться
от хороших до неприятных. Фантосмия непостоянна, она может быть приходящей.
Чтобы исключить повреждение нервов или мозга, к диагностике могут быть
привлечены невролог и аллерголог.
НАГРАДЫ ЗА ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ИЗОЛИРОВАННОСТИ И ПРИЧИННО-СЛЕДСТВЕННОЙ СВЯЗИ
Самуэль Эккерт даже предложил € 230 000 Кристиану Дростену, если он сможет представить отрывки текста из публикаций, которые научно доказывают процесс выделения SARS-CoV-2 и его генетической субстанции. Крайний срок (31 декабря 2020 г.) истек, а Дростен не ответил Эккерту .
И еще один крайний срок прошел 31 декабря без предоставления желаемой документации. В этом случае немецкий журналист Ханс Тользин предложил вознаграждение в размере 100 000 евро за научную публикацию, в которой описывается успешная попытка заражения специфическим SARS-CoV-2, достоверно приводящая к респираторным заболеваниям у испытуемых.
Лечение паросмии
Для начала применяется медикаментозное лечение. В комплексе могут быть
назначены физиотерапевтические аппаратные методики.
Если лекарства не действуют, будет рассмотрен вариант операции по удалению
поврежденных сенсорных рецепторов (обонятельной слизистой оболочки) в полости носа.
При поиске альтернативных
консервативных способов, как лечить паросмию, можно попробовать обонятельные тренировки: вдыхание определенного
запаха и воспоминания о том, как этот запах должен пахнуть. Так, если вы вдыхаете аромат лимона, вы должны
думать о том, как пахнет настоящий лимон.
Отзывы показывают, что это может быть эффективным методом лечения
паросмии. В недавнем исследовании пациенты, которые занимались
тренировками в течение шести месяцев, показали клинически значимые улучшения в их способности
точно чувствовать запахи.
Что касается того, как лечить паросмию после ковида, не существует конкретной
специфической терапии. Она лечится по той же схеме, как и любая паросмия, вызванная вирусной инфекцией. Во
многих случаях паросмия после коронавируса может частично или полностью пройти без лечения вообще.
ЛОР клиника в Чертаново занимается лечением паросмии, в том числе вызванной
ковидом, задействуя весь спектр высокоэффективных методик консервативного лечения.
«Вирус будет распространяться и дальше, но тяжелых случаев будет меньше»
Евгений Пинелис
Евгений Пинелис, врач-реаниматолог больницы Jacobi Medical Center (Нью-Йорк)
— Я не думаю, что эта болезнь полностью исчезнет. Скорее всего, будут вспышки единичных случаев несколько раз в год, но не волнами, как сейчас. Все-таки многие вакцинировались, многие переболели, повторных пациентов у нас очень мало. За все время я видел только одного подтвержденного повторного, хотя в России, я знаю, такое ощущение, что все чуть ли не по пятому кругу болеют.
Надеюсь, у большинства населения не будет тяжелого течения и что со временем появится более совершенный протокол лечения. Сейчас у нас все те же стероиды, тоцилизумаб. Для пациентов с ранним диагнозом и риском тяжелого течения есть моноклональные антитела компании «Регенерон». Этот препарат действует только на ранних стадиях заболевания, поэтому специальная программа позволяет амбулаторным службам выявлять таких пациентов и заблаговременно назначать им лечение. К сожалению, это инициатива отдельных медицинских центров, централизованно ее нет. Хотя было бы логично всех людей с положительным тестом проверять на риск тяжелого течения, чтобы понять, нужен ли им этот препарат.
Пациентов с дельтой у нас до сих пор было на удивление мало — с июля не больше 15 человек одновременно на 450-коечную больницу. Но среди них стало больше молодых, чем раньше: 40 и 50 лет. Были и 30-летние. Не могу сказать, является ли это тенденцией
Молодые тоже заболевают ковидом и умирают, но к этим случаям привлечено такое общественное внимание, что трудно понять, стало ли их реально больше или просто об этом стали больше говорить.
Мое личное наблюдение, что дельту мы лечим более успешно, чем предыдущий «британский» альфа-штамм: тогда пациентов было немного, но они не улучшались, и мы чувствовали свою полнейшую беспомощность.
Сейчас мы сняли с ИВЛ несколько человек, а с предыдущей волной аппарат почти всегда был дорогой в один конец.
Даже хуже, чем весной 2020-го. Препараты и протоколы лечения не сильно поменялись, надеемся, что, действительно, дельта не такая жестокая. Сейчас в Нью-Йорке достаточно мало пациентов, чтобы вывести какую-то закономерность.
В плане вакцинации Нью-Йорк — это лоскутное одеяло. Реально вакцинировано больше 70% горожан старше 12 лет, но нью-йоркское афроамериканское население очень недоверчиво относится к вакцинации, как и любым другим инициативам властей, и в некоторых районах привито меньше половины жителей. В преимущественно белых районах — больше 80%.
Главные мои опасения — новый жесткий локдаун, потому что все нервничают и в любой момент готовы к очередному закрытию. Но пока город живет. Пусть в масках, но все открыто. Есть какие-то странные вещи, например, спрашивают сертификаты вакцинации в музеях, но я спокойно к этому отношусь. Если будет устойчиво снижаться количество заболевших, то и правила изменятся и станут мягче.
С предыдущим штаммом вакцина предотвращала не только тяжелое течение, но и распространение вируса, а потому были надежды, что болезнь исчезнет. Сейчас, судя по всему, он будет продолжать распространяться, но тяжелых случаев будет меньше. Это был бы идеальный вариант. Однако, по некоторым прогнозам, в Нью-Йорке нас ожидает беспокойная осень.
Подозрительно быстрое появление вакцины и вопрос свободы выбора
— Есть распространенный среди противников прививок посыл, мол, от ВИЧ, рака, обычного гриппа нормальных вакцин или лекарств до сих пор нет, а от ковида, который только появился, – есть. Мне кажется, тут требуются серьезные объяснения…
— Стоит начать с того, что от гриппа вакцины есть. Не самые эффективные, но тоже вполне себе полезные для снижения бремени от данной инфекции. От ВИЧ-инфекции вакцину создать никак не удается, хотя работа ведется очень давно, но особенности этого вируса таковы, что в гонке вооружений с ним мы пока проигрываем. Рак — это вообще-то неинфекционное заболевание, и термин объединяет множество совершенно разных болезней. Но терапевтические вакцины от некоторых видов рака, уже на поздних этапах разработки. Их принцип действия такой же, как у вакцин от инфекций, только они не профилактируют рак, а как бы настраивают иммунную систему против опухоли. Именно эта технология легла в основу современных вакцин от ковида (РНК-вакцин). А определенные виды рака можно профилактировать вакцинами против инфекций! Вирус папилломы человека вызывает несколько видов рака, самый распространенный — рак шейки матки. Вирус гепатита В — причина более половины случаев рака печени. От обеих инфекций есть высокоэффективные вакцины. Если интересно, то можно прочитать подробно в проекте “Прививки от рака”.
Возвращаясь к вакцинам от ковида: причин того, что их смогли создать так быстро, много. Это и то, что одной и той же проблемой одновременно занимались не одна-две лаборатории, а сотни и тысячи разных лабораторий. Вероятность, что хоть у кого-то получится, резко возросла. К тому же финансирование этих разработок было беспрецедентным, высокий приоритет, — это тоже важные факторы. Технологии, по которым созданы самые первые вышедшие на рынок вакцины, — это так называемые “платформы” — полностью готовая технология, в которой для запуска нового продукта достаточно внести минимальные изменения в задании, а дальше конвейер будет производить уже что-то новое. Это далеко не все. Я этот вопрос подробно раскрывала в отдельной статье.
Фото: Салават Камалетдинов
— Вакцинация для онкобольных, беременных и детей – позволительна?
— Конечно. Онкобольные — люди с куда большим риском не пережить ковид, а значит первые в очередь на вакцинацию. Прививка для них может оказаться менее эффективной из-за того, что иммунная система ослаблена лечением или самим заболеванием, но даже та минимальная эффективность, что вакцина может им дать, может оказаться решающей. Это не мое личное мнение. Это принцип иммунизации онкопациентов при помощи неживых вакцин (к которым относятся и ковидные вакцины), утвержденный в том числе и в нашей стране в официальных рекомендациях.
— Почему любимый лозунг противников прививок «мое тело – мое дело» не работает в условиях пандемии?
— Потому, что если “твое тело” представляет собой потенциальный инкубатор для опасности для тел окружающих, это перестает быть личным выбором и становится делом общественным. Если ваш сосед в своей собственной квартире разведет свинарник и тараканов, которые потом побегут к вам, вы же будете возмущаться, правда? То, что он делает на своей частной собственности, становится уже проблемой его окружения. И риск того, что это станет проблемой для окружения, гораздо выше у неиммунных людей (непривитых и неболевших). Они могут заболеть даже от той дозы вируса, от которой привитый даже не поморщится, а потом заразить большое количество людей, особенно с учетом того, что отказ от прививки часто осложняется отказом от ношения маски и соблюдения дистанции.
«Когда будет наработан иммунитет к коронавирусу, мы будем с ним жить, как с насморком»
Константин Северинов
Константин Северинов, профессор Сколковского института науки и технологий, профессор Ратгерского университета, завлабораториями в Институте молекулярной генетики РАН и Институте биологии гена РАН
— Вирус будет мутировать, это естественный процесс. С другой стороны, несмотря на то, что все живое мутирует, виды остаются постоянными, по крайней мере, на временах, сравнимых с длительностью жизни человека. Например, вирус гриппа не переходит в некоторое новое качество (по крайней мере, на протяжении тех временных промежутков, которые нам интересны), он остается именно вирусом гриппа. Очевидно, что коронавирус будет изменяться и дальше, чтобы в конечном счете прийти в некоторое равновесие с иммунной системой людей, всего человечества, которая в конце концов натренируется его узнавать и сделает жизнь вируса тяжелее, а болезнь, вызываемую им — менее опасной.
Эта точка равновесия наступит, когда все либо переболеют (что случится не очень быстро, потому что сейчас, за полтора года пандемии, заразилось менее 300 миллионов человек — то есть лишь 5% населения планеты). Либо — привьются. Последнее будет быстрее, потому что за девять месяцев уже использовано 5,6 миллиардов доз вакцин, что достаточно для полной вакцинации 2,8 миллиардов человек. Когда возникнет всеобщий искусственный или естественный иммунитет к коронавирусу, тогда, наверное, мы придем в состояние более-менее мирного сосуществования с ним, примерно так, как с насморком. Насморк — это вирусное заболевание, которое передается от человека к человеку и переносится относительно легко, потому что все имеют к нему антитела, защиту, приобретенную с детства. Если вы пообщаетесь с человеком, у которого насморк, то вы скорее всего насморк подхватите, но от вас не потребуют ПЦР-тест и не закроют на карантин. Правда, для иммуносупресированного больного даже насморк может быть смертельным.
Но пока что коронавирус — отнюдь не насморк. И учитывая, сколько вокруг не привитых людей, для кого-то он может оказаться фатальным. Правда, есть мнение, что привитые в минимальной степени являются распространителями, но это нужно проверять. С одной стороны, быстрый иммунный ответ не дает вирусу размножиться, попасть в легкие и вызвать тяжелое заболевание. С другой — если вирус дольше задерживается в носоглотке (а это, вполне возможно, случай привитых), они могут дольше его распространять. Ведь, если вирус перешел в легкие, человек менее заразен.
Словом, к сожалению, прививка предотвращает лишь переход заражения в тяжелую форму заболевания с клиническими симптомами, особенно если речь идет о варианте «дельта».
Вот почему имеет смысл носить маску и привитым и непривитым — не для того, чтобы не заразиться, а для того, чтобы не заразить других. Надевая ее, вы делаете добро окружающим. Если мы все таким образом договоримся быть внимательными по отношению друг к другу, то, возможно, вирус будет распространяться не столь эффективно.
Мне кажется, что в таком режиме нам предстоит жить не один год. Возможно, несколько лет. Очень показателен случай с США, где из 350 миллионов человек 80 миллионов не вакцинировались, и, вероятно, не вакцинируются никогда, если только не будут приняты очень жесткие административные меры, что маловероятно. Сейчас там идет серьезная вспышка: 150 тысяч человек в день диагностируется как положительные, полторы тысячи — умирают. Это серьезные цифры, хоть летальность все равно в четыре раза ниже, чем в России.
То, что привитые и непривитые в достаточно значимых количествах живут бок о бок, позволяет эпидемиологическому процессу идти довольно долго. Во всем мире сейчас 300 миллионов переболело официально, и, допустим, к трем миллиардам приближается количество вакцинированных. Это все равно означает, что у половины жителей планеты нет иммунитета, с течением времени они будут заражены (или удасться их вакцинировать).
Понятно, что среди не вакцинированных пока велика доля жителей бедных стран, которым вакцина недоступна. Но и в странах так называемого золотого миллиарда осталась масса людей, которые не привьются ни при каких условиях. Они, конечно, имеют на это право, но надо понимать, что нам жить не только с вирусом, но и с этими людьми. Вирус на этих людях будет, безусловно, поддерживаться, улучшаться, накапливать мутации, которые будут помогать ему более успешно заражать вакцинированных, и процесс будет продолжаться.
Главное — не упустить момент
Противовирусные препараты действуют на вирус в момент вирусной инфекции. А это значит, что такое лекарство не может являться панацеей, потому что противовирусный препарат действует только в период, когда вирус заражает клетку. Происходит это в первые дни после появления симптомов. Этот период легко пропустить.
У нас люди ждут одну-две недели, пока симптомы пройдут или пока у них появятся признаки более тяжелого течения коронавирусной инфекции. И тут применять препараты уже бесполезно. Вируса уже нет, работает иммунная система, которая активируется — и, как мы знаем, в случае коронавирусной инфекции чрезвычайно сильно активируется. Собственно говоря, она-то и причиняет вред нашему организму, а не сам вирус.
Противовирусные препараты, если не принять их в первые дни после появления первых симптомов (а нужно еще выяснить, коронавирусная ли это инфекция или что-то другое), в дальнейшем абсолютно бесполезны. Применение эффективно лишь в самом начале инфекции, когда вирус еще в клетках. Это относится к абсолютно любым вирусным инфекциям, включая грипп, вирусы гепатита С, вирус герпеса простого первого типа. Пока он не вышел в кровь, и не разнесся по всему организму, и не заразил большинство клеток нашего организма, именно в этот момент мы можем сократить вирусную инфекцию и дать нашему организму время на борьбу с ней.
Поэтому ранняя диагностика — это очень важный момент. Известны случаи, когда спустя неделю после легкого течения коронавируса болезнь резко переходит в более тяжелое состояние и время уже упущено.
Вакцинация и ревакцинация: какой препарат выбрать?
— Медики, работающие в красных зонах, говорят, что вакцинироваться лучше «Спутником». Другие вакцины якобы менее эффективны – с ними больше тяжелых случаев. Можете ли вы согласиться с их рекомендацией?
— Да, соглашусь. Исходя из механизма действия этой вакцины именно после нее можно ожидать наиболее сильный иммунитет. К тому же пока это единственная вакцина в России, по которой производитель предоставил данные об эффективности, а данные других стран их подтверждают. Кстати, во избежание путанницы, скажу, что «Гам-Ковид-Вак» и «Спутник V» — это два названия одной и той же вакцины.
— А чем лучше ревакцинироваться?
— Если человек был привит двумя компонентами «Спутника V» и у него нет проблем с иммунной системой (он иммунокомпетентен), то «Спутника Лайт» через 6 месяцев после первичной вакцинации будет вполне достаточно. Если «Лайта» нет, то можно сделать первый компонент «Спутника V», он идентичен с «Лайтом» по составу. Правда, в этом случае новый QR-код, насколько я знаю, не выдадут. Но если ревакцинация идет через 6 месяцев после вакцинации, то и старый еще действует. Второй компонент, к слову, тоже можно сделать. Если не горит, то можно отсрочить его введение до трех месяцев (сейчас это максимальный разрешенный срок между 1 и 2 компонентом).
Фото: Михаил Захаров
А вот если речь об иммунокомпрометированном человеке (у которого иммунная система ослаблена по разным причинам), то лучше сделать оба компонента «Спутника V» и не затягивать. Это касается пожилых людей, особенно 65+, лиц с иммунодефицитами (врожденными и приобретенными), онкогематологическими заболеваниями, тех, кто недавно лечился от онкозаболеваний химио-, радио- или иммуно-биологической терапией, принимающих различные иммуносупрессивные препараты из-за аутоиммунных заболеваний или пересадки органов.
МИЛЛИАРДЫ И МИЛЛИАРДЫ ПОТРАЧЕНЫ ВПУСТУЮ НА ТЕСТЫ
Учитывая отсутствие фактов для обнаружения предполагаемого нового вируса и того, чтобы тесты ПЦР SARS-CoV-2 имели какое-либо значение, тем более скандальным является то, что затраты на тесты не обсуждаются публично , поскольку они огромны. Часто мы слышим, как политики и говорящие головы заявляют, что при соблюдении определенных критериев тесты являются бесплатными, но это явная ложь. На самом деле они означают, что вы платите не непосредственно, а с налогами
Но независимо от того, как вы за это платите, например, в Швейцарии стоимость ПЦР-теста составляет от 140 до 200 швейцарских франков (от 117 до 167 фунтов стерлингов). Итак, займемся математикой. На момент написания в крошечной Швейцарии с населением 8,5 миллионов человек было проведено около 3 730 000 ПЦР-тестов на SARS-CoV-2, помимо примерно 500 000 тестов на антигены, которые немного дешевле .
Учитывая среднюю цену в 170 швейцарских франков за тест ПЦР, это ошеломляющие 634 миллиона швейцарских франков или 521 миллион фунтов стерлингов. И, несмотря на абсурдность тестирования бессимптомных людей, буквально на прошлой неделе, 27 января, Федеральный совет Швейцарии снова призвал людей пройти тестирование. Объявляя, что со следующего дня швейцарцы должны будут платить своими налогами также за массовое тестирование бессимптомных людей. По оценкам Федерального совета Швейцарии, это будет стоить около 1 миллиарда швейцарских франков .
Эпидемиолог доктор Том Джефферсон сказал в интервью Daily Mail :
В Германии цена варьируется в широких пределах, в зависимости от того, оплачивается ли тест частным образом или нет, но в среднем она аналогична ценам в Великобритании, и на сегодняшний день они выполнили около 37,5 миллионов тестов ПЦР .
Иными словами, миллиарды и миллиарды тратятся – или прямо «сжигаются» – на тесты, которые не могут значить меньше и подпитывают всемирную молекулярную и цифровую «охоту на оленей» для вируса, который никогда не был обнаружен.
4.8 49 оценки
Рейтинг статьи