«Я был против операции»
Как рассказал RT муж погибшей Антон Ильин, Екатерина работала экономистом. У неё было два высших образования — экономическое и юридическое. Она воспитывала двоих детей и занималась спортом. В клинику «Триумф Палас» к хирургу Григорию Перекрестову женщина обратилась по совету своей подруги, которая неоднократно у него оперировалась.
По словам матери Екатерины Евгении Кудаковой, женщина переживала по поводу своей внешности.
«У Кати было двое деток, которых она кормила грудью. Дети — погодки, кормила она их долго, и грудь испортилась, — рассказывает Евгения. — Это её напрягало. Хотя никаких показаний к операции не было, мы не можем оценить сегодняшние желания молодёжи по поводу внешности. Я была против хирургического вмешательства, но Катя меня поставила перед фактом, а потом скрывала это своё решение, чтобы меня не травмировать. Она знала, как я отреагирую, что буду переживать. Пластический хирург заверил её, что операция пройдёт невероятно просто и легко и что она сможет вернуться домой уже вечером или на следующий день утром».
Операция по коррекции груди стоила 157 тыс. рублей. Перед ней Екатерине были назначены анализы. Противопоказаний по их результатам не было.
«У меня не могло возникнуть мысли, что будет летальный исход, потому что мой ребёнок был абсолютно здоров. У неё никогда ни на что не было аллергии. Она не жаловалась ни на лёгкие, ни на сердце», — говорит Евгения Кудакова.
Родственникам не сообщают, что именно произошло на операционном столе, однако Екатерина скончалась во время хирургического вмешательства, не приходя в сознание.
Pixabay
Основные ошибки, допускаемые при лечении геморроя
Основная ошибка, допускаемая при лечении геморроя, — несоответствие метода фактическому состоянию больного.
Поспешное направление больного на операцию без попытки консервативного лечения
Многие пациенты с геморроем изначально могут успешно лечиться консервативными методами. Исключение составляют больные с обильным кровотечением, приводящим к вторичной анемии. Из практики следует, что только пятая часть пациентов безоговорочно нуждаются в хирургическом лечении, остальных можно успешно лечить другими методами (диета, лекарства, малоинвазивные процедуры). Значительно уменьшаются симптомы даже только при соблюдении диеты.
Направление на операцию по удалению геморроя пациентов с плохим стулом
На геморроидальные узлы приходится до 20% максимального базального давления в покое в анальном канале, что означает, что они значительно влияют на задержку газа
Пациенту с ослабленным анальным каналом следует подходить к хирургическому вмешательству по поводу геморроя с особой осторожностью, так как иссечение узлов может привести к недержанию газов и др. неприятным последствиям
Стадии геморроя
Неправильный подбор метода лечения к стадии геморроидальной болезни
Геморрой классифицируют по степени выпадения геморроидальных узлов на стадии. Общие принципы лечения зависят от стадии заболевания.
| Стадия | Симптомы | Метод лечения |
| 1 степень | Незначительное кровотечение. В аноскопе видны геморроидальные узлы, они не выпадают. | Консервативное лечение — диета, предупреждающая запоры + лекарства. |
| 2 степень | Кровотечение. Геморроидальные узлы при дефекации выпадают и самопроизвольно втягиваются. | Консервативное лечение + альтернативные инструментальные щадящие методы. |
| 3 степень | Сильное кровотечение. Геморроидальные узлы выпадают под давлением. Не регрессируют самопроизвольно, требуют ручной вправки. | Инструментальные методы или операция + дополнительное консервативное лечение. |
| 4 степень | Сильное кровотечение, возможны боли. Пролапс необратим, часто присутствует краевой тромбоз. | Операция + дополнительное консервативное лечение. |
Помимо стадии заболевания, при выборе метода лечения геморроя должен учитываться ряд других факторов:
- возраст;
- общее состояние и наличие сопутствующих патологий;
- профессия;
- готовность к вмешательству.
Несоблюдение этих рекомендаций, например, проведение лигирования на запущенной стадии геморроя, приводит к неэффективности терапии и осложнениям. Риск операции может превышать возможные преимущества.
Применение новых хирургических методов без учета показаний и возможных осложнений
Классический пример неизбирательного применения хирургического метода — степлерная геморроидопексия по методу Лонго. При правильном применении операция дает отличные результаты и низкий уровень осложнений.
Изначально метод Лонго был предназначен для лечения выпадающего геморроя, но его начали широко применять для лечения всех стадий геморроидальной болезни. Низкая квалификация врачей привела к высокому проценту послеоперационных осложнений в виде сенсорного недержания кала, послеоперационного стеноза и рецидивов.
В свою очередь, метод выборочной пункции геморроидальных артерий под контролем доплера по методу Моринага считается наименее инвазивным, сохраняющим аноректальные функции, хирургическим вариантом лечения. Однако этот метод не позволяет удалить анальные поражения идеально, поэтому его нельзя предлагать пациентам, для которых важен косметический эффект процедуры. Что на практике не всегда соблюдалось.
Источники
- Маккей Д.: Геморрой и варикозное расширение вен: обзор вариантов лечения, 2001.
- Сардинья Т.С., Корман М.Л.: Геморрой. 2002.
- Брух HP, Роблик У. Дж.: Патофизиология геморроя, 2001.
- Айгнер Ф., Боднер Дж. и др.: Сосудистая природа геморроя, 2006.
- Лонго А.: Лечение геморроя путем пролапсэктомии слизистой оболочки прямой кишки с помощью циркулярного степлера: новая процедура. 6-й Всемирный конгресс эндоскопической хирургии, 1998.
- Моринага К., Хасуда К., Икеда Т.: Новая терапия внутреннего геморроя: перевязка геморроидальной артерии новым инструментом в сочетании с доплером, 1995.
- Misra MC: Медикаментозное лечение геморроя, 2005.
- Валенга П., Шайер М. и др.: Селективное лигирование геморроидальных узлов как неинвазивный метод лечения геморроидальной болезни, 2009.
Не первая трагедия
За два года работы клиники это уже не первая трагедия. Так, в феврале 2018 года 47-летняя Анна Валеева выпала из окна 4-го этажа «Триумф Паласа» после липосакции. В результате инцидента Валеева получила многочисленные переломы предплечья и тазовых костей, а также сотрясение мозга. По некоторым данным, на момент падения женщина ещё не пришла в себя после общего наркоза.
По факту произошедшего была инициирована прокурорская проверка, однако, несмотря на это, клиника продолжила свою работу.
ООО «Триумф Палас клиника» было зарегистрировано в марте 2016 года. Владельцем компании является Лариса Караганова, которой также принадлежит ООО «Элит клиник», зарегистрированное по тому же адресу, что и «Триумф Палас»: Москва, Чапаевский переулок, дом 3.
Как отмечают представители Следственного комитета, на данный момент расследование уголовного дела по признакам преступления, предусмотренного п. «в» ч. 2 ст
238 УК РФ (оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности, повлёкших по неосторожности смерть человека) продолжается
Допрошено руководство и все сотрудники клиники. Для установления точной причины смерти будет назначена судебно-медицинская экспертиза.
Она также отметила, что в Следственный комитет их пока что не вызывали. Муж Екатерины скептически оценивает перспективы расследования.
«По моему мнению, найти правду в этой истории будет практически нереально», — считает он.
50 тысяч рублей на похороны
Операцию проводили хирург клиники «Триумф Палас» Григорий Перекрестов и анестезиолог Зейнал Неджафов.
«О гибели Кати мне сообщил главврач клиники, — рассказывает муж Екатерины. — Такого исхода, конечно, никто не ожидал. Мне показалось, что и для главврача произошедшее стало большим сюрпризом. В клинике мне сообщили, что следствие изъяло у них документацию, а также медикаменты на предмет исследования».
При этом мужчина подчеркнул, что ни хирург Григорий Перекрестов, ни анестезиолог Зейнал Неджафов сами не выходили на связь ни с ним, ни с родителями его жены.
Руководство клиники принесло соболезнования и вернуло родителям Екатерины деньги за операцию. Также медики передали им 50 тыс. рублей на похороны дочери.
«По мне, краеугольным камнем всей этой истории является 24-летний доктор-анестезиолог. Совсем молодой человек, — рассуждает муж Екатерины. — Даже при наличии опыта он не должен работать в платной медицине. В платной медицине должны работать профессионалы своего дела, люди с именем и серьёзным багажом».
Судя по странице Зейнала Неджафова в социальной сети «ВКонтакте», ему действительно всего 24 года. В строке «Место учёбы» указан Первый МГМУ им. Сеченова.
По словам Антона Ильина, мать Екатерины после случившегося писала в социальные сети Перекрестову, пытаясь добиться объяснений.
«Тот чуть ли не в открытую валил всю вину на анестезиолога», — говорит Антон.
Как отмечает мать погибшей, врачи скрывают, какая анестезия использовалась во время операции.
«Помните пациентку, которую вы послали домой?»
Я был практикантом в больнице Торонто, когда госпожу Дрюкер доставили в отделение скорой помощи. В то время я работал в кардиологии посменно. B мои обязанности входило консультировать персонал скорой помощи по вопросам кардиологии, осматривать пациентов и докладывать результаты осмотра главному врачу.
Я осмотрел госпожу Дрюкер, она не дышала. Я прислушался, она издавала хриплые звуки. Когда я ее послушал стетоскопом, то услышал хрипы с обеих сторон, что означало, что у нее застойная сердечная недостаточность. Это состояние, при котором отказывает сердце, и вместо того, чтобы качать кровь вперед, часть крови поступает в легкие, и легкие наполняются кровью, поэтому не хватает кислорода.
Такой диагноз было нетрудно поставить. И я взялся за ее лечение. Дал ей аспирин. Дал таблетки, чтобы облегчить нагрузку на сердце. Назначил ей мочегонное, которое выводит излишки жидкости. В течение следующих полутора–двух часов ей стало лучше. Я был очень доволен.
Вот тогда я и допустил свою первую ошибку — отправил ее домой.
Педиатр Сергей Макаров: Не стоит врачей приравнивать к богам
На самом деле я совершил две ошибки. Я не взял телефон и не сделал то, что должен был сделать — не позвонил главному врачу и не посоветовался с ним. У него не было возможности самому осмотреть ее. Он знал ее и смог бы получить дополнительную информацию о ней. Может, у меня была уважительная причина. Может, я не хотел быть нуждающимся в помощи практикантом. Может быть, я хотел быть успешным и способным брать на себя ответственность, раз я так поступил. Я думал, что сам могу позаботиться о своих пациентах и нет необходимости звонить ему.
Вторая ошибка была еще хуже. Посылая ее домой, я проигнорировал свой внутренний голос, который говорил мне: «Голдман, не делай этого». В действительности мне настолько не хватало уверенности, что я даже посоветовался с медсестрой, присматривавшей за миссис Дрюкер: «Как вы считаете, она будет в порядке, если я ее выпишу?» Медсестра подумала и уверенно ответила: «Да, думаю, она будет в порядке». Я помню, как будто это было вчера.
Я подписал бумаги о выписке, приехала скорая, и медицинские работники увезли ее домой. Я вернулся к своей работе.
Весь оставшийся день, вторую половину, меня терзало мучительное чувство сомнения. Но я продолжал свою работу. В конце дня я собрал свои вещи, покинул больницу, и на парковке, по пути к своей машине я сделал то, чего обычно не делал. Я прошел через отделение неотложной помощи по дороге домой.
И именно там другая медсестра, не та, которая присматривала за миссис Дрюкер раньше, а другая, сказала три слова, и этих трех слов боится большинство моих знакомых врачей скорой помощи. Так же как и остальные медицинские работники, но особенно работники скорой помощи, потому что мы видим пациентов мимолетно.
Эти три слова звучат так: помните? (англ. Do you remember? — Ред.). «Помните пациентку, которую вы послали домой?» — деловито спросила та медсестра. «Она снова здесь», — сказала она таким же уверенным тоном.
Память, боль и стыд
Госпожа Дрюкер снова была в больнице и при смерти. Через час после того, как она добралась до дома, когда я ее выписал, она потеряла сознание, родственники вызвали скорую, и медицинские работники доставили ее в отделение неотложной помощи с кровяным давлением в 50, что является состоянием шока. Она была синей и едва дышала. Персонал сделал все возможное. Ей дали лекарства для повышения давления. Подключили к аппарату искусственного дыхания.
Пациенты гибли под наркозом. Но инженер предотвратил врачебные ошибки с помощью методов авиации
Я был глубоко потрясен. Я пережил такой кошмар, потому что после того, как ее состояние стабилизировалось, ее перевели в отделение интенсивной терапии, и я надеялся, что она поправится.
В течение следующих двух-трех дней стало очевидно, что она не придет в себя. У нее были необратимые повреждения мозга. Собрались родственники. На протяжении следующих 8-9 дней они смирились с тем, что произошло. Где-то на 9-й день ее отключили. Миссис Дрюкер — жена, мать и бабушка.
Говорят, невозможно забыть имена тех, кто умер. Для меня это был первый раз, чтобы убедиться в этом самому. На протяжении нескольких недель я корил себя и впервые почувствовал то самое нездоровое чувство стыда, которое распространено в нашей медицинской культуре, я чувствовал себя одиноким, изолированным, в отличие от здорового чувства стыда, потому что не мог обсудить это со своими коллегами.
Здоровое чувство стыда — это когда вы открываете секрет друга, которому обещали, что никогда не проболтаетесь, и вас ловят на этом, ваш лучший друг стоит перед вами, отчитывает вас, и в конце всего этого под влиянием чувства вины вы обещаете, что никогда не повторите эту ошибку. Вы миритесь и никогда больше так не делаете. Такой стыд учит.
Нездоровый стыд, о котором я говорю, это тот, который заставляет нас страдать. Он говорит, что не то, что вы сделали — плохо, а вы сами — плохой.
Именно так я себя и чувствовал. И не из-за главного врача, он все сделал замечательно. Он поговорил с семьей, и я уверен, что он сгладил ситуацию и сделал все, чтоб на меня не подали в суд. Я продолжал терзать себя вопросами. Почему я не посоветовался с главным врачом? Почему я выписал ее? А в самые тяжелые моменты: почему я делаю такие глупые ошибки? Почему я пошел в медицину?
Медленно, но верно все прошло. В пасмурный день расступились облака и начало выходить солнце, и я подумал: может быть, я еще смогу почувствовать себя лучше. Я договорился с самим собой, что если удвою свои усилия, чтобы стать безупречным и никогда больше не допускать ошибки, то, пожалуйста, пусть утихнут голоса. И они утихли. Я вернулся к работе. А потом это повторилось.
Как определяется размер компенсации?
Пациент, ставший жертвой врачебной ошибки, или его родственники в соответствии с Гражданским кодексом РФ (ст. 1085 ГК РФ) вправе требовать компенсации утраченного из-за потери здоровья заработка, а также всех расходов, которые были понесены. Сюда входят траты на лечение, питание, приобретение лекарств, протезирование, уход за больным, санаторно-курортное лечение и даже обучение другой профессии, если это необходимо. Все документы и чеки, подтверждающие эти траты, необходимо сохранять для предъявления в суде. Величина морального вреда по заявлению истца будет установлена судом независимо от величины материального ущерба с учетом физических и нравственных страданий, которые пришлось пережить потерпевшему.
Я дважды пропустил аппендицит
Два года спустя я работал врачом в отделении неотложной помощи в местной больнице на севере от Торонто, одним из моих пациентов был 25-летний мужчина с болью в горле. Было очень много работы, и я немного торопился. Посмотрел его горло, оно было немного розовым. Я дал ему рецепт на пенициллин и выписал его. И даже выходя через дверь, он показывал на горло.
Через два дня, когда я заступил на смену в отделение неотложной помощи, моя начальница попросила зайти к ней в кабинет для разговора. Она произнесла три слова: «Помните пациента с болью в горле?»
Каток проехался. Что чувствует врач, которого обвиняют в смерти пациента
Оказывается, у него было не воспаление горла. У него было потенциально опасное для жизни состояние, которое называется эпиглоттит. Это инфекция не горла, а верхних дыхательных путей, которая может вызвать их закрытие.
К счастью, он не умер. Ему сделали внутривенное введение антибиотиков, и он поправился через несколько дней. Я снова испытал стыд и самообвинения, затем почувствовал облегчение и вернулся к работе. Так происходило снова, и снова, и снова.
Дважды за одну смену я не распознал аппендицит. Усилия требуются особенно тогда, когда вы работаете в больнице, где за ночную смену осматриваете 14 человек. В обоих случаях я не отправил их домой и не припоминаю никаких недочетов. Про одного я подумал, что у него камни в почках. Сделали рентген почек. Почки были в норме, и тогда мой коллега, повторно осмотрев пациента, обнаружил уплотнение в правой нижней части и позвал хирургов. У другого была сильная диарея. Я прописал ему жидкость и попросил коллегу осмотреть его. Он так и сделал и, когда он заметил уплотнение в правой нижней части, позвал хирургов.
В обоих случаях им была сделана операция, и они пошли на поправку. Но каждый раз такие случаи грызут меня, поедают изнутри.
Я был бы счастлив, если бы мог сказать, что мои худшие ошибки я сделал в первые пять лет практики, как утверждают многие мои коллеги, но на самом деле это неправда. Некоторые оплошности я совершил за последние пять лет. Один, терзаемый чувством стыда и без поддержки.
Вот в чем проблема. Если я не могу говорить правду и обсуждать свои ошибки, если я не слышу тихий голос, который говорит мне, что произошло на самом деле, как я могу поделиться с коллегами? Как я могу их научить, чтобы они не повторили мои ошибки?
Если вы лечились по ОМС
Если же речь идет о большой денежной компенсации, и вы лечились по договору Обязательного медицинского страхования (ОМС), то вам стоит официально обратиться в свою страховую компанию. Для этого необходимо собрать документы — в первую очередь речь идет о заверенной копии медицинской карты или выписки из истории болезни, которые в медицинском учреждении вам обязаны предоставить. Также необходимо написать заявление, в котором указать, где вы проходили лечение, в какие сроки, какой диагноз был поставлен, кто был вашим лечащим врачом, какие процедуры вам делали, какой ущерб и кем, по вашему мнению, был нанесен. Для возмещения ущерба потребуются также документы, подтверждающие его размер (об этом ниже).
Поступившее заявление будет рассмотрено руководством медицинского учреждения в течение десяти дней. В случае расхождения оценок в том, имела ли место врачебная ошибка, будет назначена независимая медицинская экспертиза, которая должна дать ответ на этот вопрос. Ее результат обе стороны в дальнейшем могут оспорить в суде. Если же разногласий не возникнет, то по обоюдному согласию назначается сумма компенсации материального вреда, который оформляется специальным приказом руководителя медучреждения. В приказе, копия которого дается пациенту, должен быть указан размер и сроки возмещения. Деньги переводятся на счет пациента в банке.
ЧИТАЙТЕ ЕЩЕ:
Как уберечься от врачебной ошибки
Ошибаться свойственно всем, и врачи не являются исключением из общего правила. Правда, платить за врачебную ошибку
приходится очень дорого — собственным здоровьем. Поэтому для нас куда важнее обезопасить себя от врачебных ошибок, чем стать жертвой эскулапа, а потом носиться по судам…
Дальше…
Если полюбовно договориться с медиками не получается, пациент или его представитель могут обратиться в суд. Сделать это можно также через Страховую компанию, которая поможет с оформлением претензии и иска, которые направит в суд вместе с результатами проведенной независимой медэкспертизой. В соответствии с Гражданским кодексом РФ, «вред, причиненный личности или имуществу гражданина подлежит возмещению в полном объеме лицом, причинившим вред». В суде, учитывая презумпции вины причинителя вреда, уже врачам придется доказывать, что причинно-следственной связи между ухудшением состояния больного и действиями врачей не было. И здесь многое будет зависеть от того, насколько убедительными будут доводы обеих сторон конфликта.
Если суд станет на сторону пациента, то кроме возмещение ущерба, возможно также привлечение врачей и фармацевтов, допустивших ошибки при лечении, к дисциплинарной, административной или уголовной ответственности в соответствии с российским законодательством.
Наиболее частые ошибки при диагностике больных с симптомами геморроидальной болезни
Основная проблема диагностики геморроя — недостаточное обследование пациентов. Вторая проблема — неправильный диагноз.
Непростительная диагностическая ошибка — пропуск проктологического обследования и назначение лечения суппозиториями и мазями только на основании заявленных симптомов.
Для большинства пациентов недостаточно простого проктологического обследования. Часто диагностику следует расширить, включив в нее эндоскопию. Молодым пациентам без опасных симптомов достаточно сделать ректоскопию, больным старше 40 лет и с семейным анамнезом рака назначается колоноскопия
Важно понимать, что опухоль толстой кишки может давать ректальное кровотечение, схожее с кровотечением при геморроидальной болезни на поздней стадии
Колоноскопия
Ложный диагноз геморроя при тромбозе краевой вены прямой кишки
Наружный геморрой и наружные венозные сплетения отличаются разным анатомическим строением.
Геморрой – это увеличенные кавернозные полости венозного сплетения прямой кишки. Перианальные венозные сплетения располагаются на краю анального отверстия, и при неблагоприятных условиях (замедление кровотока, повышение внутрибрюшного давления, переохлаждение) в них может возникнуть тромб.
Бывает, что врач неверно ставит диагноз. Более того, может случиться так, что такой пациент визуально годен для лечения путем наложения резинки на «геморрой», и его направляют на лечение. В результате лигирование обильно иннервируемой анодермы вызывает воспаление, боль и отек в месте перевязки.
Незначительное выпадение слизистой оболочки может быть ошибочно принято за выпадение геморроидального узла. Также бывают исключительные случаи, когда полное выпадение прямой кишки путают с выпавшим геморроем. В случае полного выпадения прямой кишки лечение оперативное, часто проводится путем лапаротомии.
Ректальный пролапс
Если вы лечились в коммерческой клинике
Часто врачебные ошибки допускаются медиками при оказании услуг, не входящих в перечень ОМС или ДМС. Например, на сайте Юридической консультации онлайн 9111.ru немало вопросов от пациентов, пострадавших от рук пластических хирургов и стоматологов.
«Подскажите, пожалуйста, что делать, если осталась недовольна пластической операцией, делала пластику ушных раковин, врач сказал, что уши будут одинаковые, а в итоге одно как торчало так и торчит. Должен ли врач исправить все бесплатно или лучше обратиться в суд с претензией к врачу?» — спрашивает Ольга из Курска.
«Обратилась в стоматологию по вопросу установки коронки на зуб. Он не болел, просто была старая темного цвета пломба. Рекомендовали поменять пломбу и депульпировать корни. При депульпировании стоматолог допустил врачебную ошибку — перфорировал верхушку корня и сказал, что так и должно быть. В итоге потерян зуб, начался остеомиелит десны, перенесла две операции на десне, от боли и бессонных ночей случился инсульт», — пишет Ирина из Красноярска.
В таких ситуациях действовать придется без помощи страховой компании. Вернуть потраченные деньги поможет статья 29 «О защите прав потребителя», регламентирующая права потребителя при обнаружении недостатков выполненной работы или услуги. На ее основании можно написать официальную претензию к клинике с требованием вернуть деньги или провести повторное бесплатное лечение. А в случае отказа обратиться в суд.
Если же речь идет о причинении серьезного морального и материального вреда здоровью, то можно сразу написать заявление в прокуратуру или напрямую в суд. В таком случае лучше прибегнуть к помощи квалифицированного адвоката. Впрочем, все судебные издержки, в том числе и стоимость независимой медицинской экспертизы, которая будет назначена судом, в случае положительного решения, можно взыскать с ответчика.
Ошибки повсеместны, поэтому их надо признавать
Когда в последний раз вы слышали, как кто-то говорит об ошибках и провалах? Ах да, если вы идете на вечеринку, то можете услышать о другом враче, но вы не услышите, как кто-то говорит о своих собственных ошибках.
Такая у нас система. Полное отрицание ошибок. В этой системе только две позиции: те, кто делает ошибки, и те, кто их не делает. Те, кто не может справиться с недосыпанием, и те, кто может, те, у кого посредственные результаты, и те, кто успешны. И это почти как идеологическая реакция, как антитела, начинающие атаковать человека.
Врачи и пациенты – пленники системы. Почему возросло количество жалоб на медиков?
И мы верим, что если мы изгоним людей, которые делают ошибки, из медицины, все, что у нас останется — это безопасная система.
Но есть две проблемы. За мои примерно 20 лет медицинской журналистики и радиовещания я провел личное исследование, посвященное медицинской халатности и врачебным ошибкам, чтобы узнать все возможное.
Я понял, что ошибки повсеместны. Мы работаем в системе, где ошибки случаются каждый день, где одно из 10 лекарств в больнице либо прописывается по ошибке, либо в неправильной дозировке; где число заболеваний, полученных в больнице, растет, вызывая хаос и смерть.
В этой стране более 24 000 канадцев умирает от предотвратимых медицинских ошибок. В Соединенных Штатах Институт медицины насчитывает 100 000 ошибок. В обоих случаях это лишь приблизительные данные, потому что мы действительно не выявляем проблемы, как следовало бы.
И вот в чем дело. В больничной системе, где медицинские знания удваиваются каждые два-три года, мы не можем идти в ногу с ними.
Я не робот. Я не повторяюсь в точности каждый раз. И мои пациенты не автомобили — они не говорят о своих симптомах каждый раз одинаково. Учитывая все это, ошибки неизбежны. Так что если взять систему и, как меня учили, отсеять всех медицинских работников, допускающих ошибки, то никого не останется.
И вы знаете о людях, не желающих говорить о своих худших случаях? На моем шоу «Белые халаты, черная магия» я сделал привычкой говорить: «Это моя самая страшная ошибка». Я бы сказал всем, от парамедика до кардиохирурга: «Вот моя самая страшная ошибка, а как насчет вас?» и дал бы микрофон им.
Их зрачки расширятся, они вздрогнут, опустят взгляд, сглотнут и начнут рассказывать мне свои истории. Они хотят поделиться своими историями. Им хотелось бы сказать: «Не повторяйте мои ошибки». Все, что им нужно — это подходящая обстановка. Им нужна новая медицинская культура. Это начинается с одного врача.
Врач нового времени знает, что он человек, принимает это и не гордится своими ошибками, но стремится узнать, чему он может научить других, исходя из своего опыта.
Он делится своим опытом с другими. Поддерживает, когда другие говорят о своих ошибках. Указывает на ошибки других людей, не грубо, а в доброжелательной форме, так, чтобы каждому было полезно.
И он обладает медицинской культурой, которая признает, что люди управляют системой и время от времени делают ошибки. Таким образом система развивается, создавая механизмы, которые облегчают обнаружение ошибок, которые люди неизбежно совершают.
Меня зовут Брайан Голдман. Я — врач нового поколения. Я — человек. Я делаю ошибки. Я сожалею об этом, но всегда стараюсь вынести урок, который могу передать другим людям. Я до сих пор не знаю, что вы думаете обо мне, но я могу с этим жить.
И позвольте мне в заключение сказать два слова: я помню.